Автор: Ряскин Алексей
Среда
(из цикла "Сказки Одной Недели")
Прямо за лесом, у реки стояла старая верба. Большая, с некрасивой,
потрескавшейся от времени корой, с кривыми, засохшими ветками и
бугрящимися из-под земли уродливыми корнями. Птицы, прежде любившие
посидеть на ветках вербы и спеть ей свою песню, теперь облетали её
стороной. Звери, так часто прятавшиеся в ее тени от полуденного зноя,
теперь пробегали мимо, даже не оборачиваясь в ее сторону. Даже вечно
молодой и веселый ветер старался не касаться ее постаревшего,
покрывшегося сухой коркой тела, когда на закате играл со стрекозами.
Все реже качались ее длинные ветки. Все реже просыпалась она, с трудом
расправляя листья на рассвете. Верба знала, что конец ее уже близок.
Напротив старой вербы стоял небольшой домик, с красивой желтой дверью и
большой медной трубой на крыше. В доме жил маленький Ямо со своей
бабушкой Старой Кхе и старым рыжим котом Эджо. Каждое утро Старая
Кхе выходила во двор и пела Песнь Своей Жизни, глядя в небо. Еще
маленькой девочкой начала петь она эту Песнь одним ранним весенним
утром. С тех пор прошло много-много лет, но Песнь ее продолжалась и
Старая Кхе еще ни разу не спела ее так, как пела прежде. Всякий раз
Песня менялась. Терялось что-то старое, вчерашнее и на его месте
появлялось что-то новое. Старая Кхе знала, что жизнь ее будет длиться
до тех пор, пока она не споет дважды одну и ту же Песнь. Вот и сегодня
она пела, глядя в небо. Она не думала, повторяется ли ее Песня или нет.
Кхе знала, что глядя в небо невозможно думать ни о чём кроме неба.
Допев песню, она вернулась в дом, разбудила маленького Ямо и они, взяв
ведра, пошли к роднику. Рыжий Эджо тоже вышел на крыльцо, лениво
потянулся и посмотрел вслед Ямо и Кхе. - Просыпайся мир! Просыпайся мир! - громко запел, сидевший на ветках смородины жаворонок и замахал крыльями. - По-твоему, чем громче ты будешь петь, тем быстрее мир проснется? - сонно спросил Эджо, посмотрев на жаворонка. - Новый день пришел! Встречайте новый день! - снова запел жаворонок, не обращая внимания на кота. Эджо почесал за ухом, лег на ступеньки и томно потянулся. - А какой сегодня день? - Среда, - ответил жаворонок, - лучший день недели! Кот зевнул и тихо сказал. - Среда - это просто название дня. Вот и все. Ни больше, ни меньше. - Среда - середина недели! - не согласился жаворонок. - Все зависит от того, какой день считать первым.
Сказав это, Эджо еще раз зевнул, закрыл глаза и задремал. А жаворонок,
увидев, что кот уснул, решил спеть кому-нибудь еще. Он сделал пару
кругов над домом и улетел. Старая Кхе шла к роднику на опушке
леса. Она едва заметно прихрамывала и от этого ее походка казалась еще
более плавной. Ямо шел рядом, держа в руках пустые ведра. Солнце
поднималось все выше и в воздухе уже носились стаи диких пчел. - Бабушка, а ты когда-нибудь была маленькой?- спросил Ямо.
- Была, - ответила Старая Кхе, - только это было очень давно. Так
давно, что временами я забываю об этом. Тогда мое сердце будто инеем
покрывается и мне становится холодно. И все, к чему не притронусь мне
кажется холодным. А потом вспомню, что была маленькой, и что меня тоже
когда-то моя бабушка по утрам будила, и сердце оттаивает. И становится
тепло. - А почему ты не осталась маленькой? Почему ты стала старая?
- Почему? - задумалась Кхе. - Наверное, потому, что каждое утро солнце
дарило мне свои лучи и я прятала их в своем сердце. Каждую ночь, когда
я спала на мою кровать падала звезда, и я видела ее во сне, а на утро
просыпалась с улыбкой. Еще потому, что птицы пели мне свои песни, а я
слушала их. Потому что любила реку, свой дом и весь этот мир. Ямо
слушал ее и смотрел на дорогу. Он понимал не все из того, что говорила
ему Кхе, но в ее словах было что-то больше слов. И Ямо чувствовал это. - Я тоже люблю реку, - сказал он, когда старуха умолкла, - и наш дом. Значит, когда-нибудь я стану таким же старым, как и ты? - Только если сам этого захочешь, - улыбнулась старуха внуку. - А ты хотела? Кхе задумалась. - Да, - сказала она. - Просто я не сразу это поняла.
Вскоре показался кустарник дикого крыжовника. За ним находился родник.
Кхе и Ямо встали на коленки и стали зачерпывать воду небольшими
деревянными кружками. Набрав по половине ведра, они отложили кружки и
присели на траву у родника. - Отдохни, выпей воды и пойдем домой, - сказала старуха, вытирая косынкой лицо.
Ямо зачерпнул кружку воды и сделал пару глотков. Вода была холодной и
вкусной. Ямо поднес кружку к своему носу и сделал глубокий вдох. - Чем пахнет вода, Ямо? - спросила Кхе, глядя на внука.
Тот посмотрел на нее, но ничего не ответил. Вода пахла чем-то таким,
чему он еще не знал названия. Он вдыхал ее аромат и в этот момент ему
казалось, что на всем свете нет других запахов, кроме этого. - Не знаю, - сказал он, наконец. - А ты скажи, что первое в голову придет. Просто вдохни и скажи. Ямо послушно кивнул и снова поднес кружку к носу. - Ну, так чем? - улыбаясь, спросила старуха. - Ветром, - ответил Ямо. - Правильно! Вдохни еще раз. А теперь? - Дождем. - Еще раз. Чем? - Звездами. Старуха довольно улыбнулась и погладила внука по голове. - А ты? Попробуй ты! - протянул ей кружку Ямо. Кхе послушно взяла кружку и сделал глубокий вдох. - Пахнет сыростью. И еще болотом, - сказала она, глядя в кружку. Затем она встала, вылила воду из кружки и взяла ведро. Ямо взял другое. - Пойдем, - сказала Кхе, - у нас еще много дел. Они не спеша пошли домой. Солнце теперь пекло вовсю. Всюду носились бабочки и стрекозы, весело
жужжа о чем-то своем. В траве бегали маленькие зеленые ящерки,
причудливо извиваясь телами, гонялись за кузнечиками. Воздух был
пропитан добром и запахами цветущего клевера, и, казалось, что ничего
другого, кроме этого в мире нет и быть не может. - Бабушка, - сказал Ямо, - а тебе снятся страшные сны? Кхе взяла ведро в другую руку и посмотрела на внука. - Нет. Не снятся. А когда была маленькой часто снились. Ямо помолчал. Потом снова заговорил.
- Мне сегодня приснился страшный сон. Как будто была сильная гроза, а я
стоял перед нашим домом, шел к нему и все никак не мог дойти. Ветер
ревел и небо было черное-черное. А потом вдруг ударила молния и попала
в нашу старую вербу. Я так испугался, что упал на землю и закрыл лицо
руками. Когда буря утихла, я поднял голову и увидел, что верба
переломлена ударом молнии и валяется перед домом. А на ее месте остался
небольшой пень, наверху которого я увидел маленький зеленый росток. Я
проснулся среди ночи, мне было страшно. Потом снова уснул и до утра уже
ничего не видел во сне. Старая Кхе слушала его не перебивая. - Это просто сон, - сказал она, не глядя на внука. - Не бойся снов. У них нет запаха и поэтому они безжизненны. В первый раз Старая Кхе говорила внуку то, во что сама не верила.
Придя домой, они поставили воду на крыльце и Старая Кхе начала готовить
обед. А Ямо взял свою удочку, пустую банку и пошел на реку. Рыжий Эджо
весело бежал рядом с ним, то и дело касаясь его босых ног своим
хвостом. Придя к реке, Ямо выбрал подходящее место среди камышей,
закинул удочку и стал ждать. Каждый день он приходил к этой реке и
каждый день река делилась с ним своими богатствами. Эджо устроился
рядом и стал дремать. Через час банка была наполовину заполнена мелкой
рыбешкой и Ямо начал собираться назад домой. Конечно, ему хотелось
посидеть еще на берегу этой прекрасной доброй реки. Но он помнил о том,
что сегодня им с бабушкой еще нужно прополоть тыкву и полить молодые
яблони. Поэтому, надо было возвращаться. Он весело шагал по
дороге, насвистывая и играя с Эджо. Как вдруг увидел, что рядом с
дорогой, на большом камне сидит какая-то девочка и тихо поет. Она была
очень красивой, с длинными волосами, цвета молодой крапивы и
блестящими, словно утренняя роса, глазами. Девочка улыбалась, хотя
никого рядом не было. - Ты кто? - спросил Ямо, подойдя к ней. - Я - Ули, - все так же улыбаясь сказала она, - а ты кто? - А я Ямо. Я ловил рыбу, - сказал Ямо и тоже улыбнулся. - А это Эджо. И дома нас ждет бабушка.
- Как здорово, - сказала Ули, - ты очень счастливый, Ямо. И ты, Эджо. У
вас есть бабушка, которая вас ждет. А у меня никого нет. - Тогда пойдем с нами! - весело сказал Ямо, - бабушка будет очень рада! - Пойдем! - сказал и молчавший до этого Эджо. - Идемте! - просто сказала Ули и спрыгнула с камня.
И они втроем зашагали к дому. Ули пела, а Ямо и Эджо слушали, и им
казалось, что ее голос - это голос самого лета и что он будет звучать
вечно. Когда они подошли к дому, Ямо увидел что бабушка сидит на
скамейке, у крыльца. А рядом с ней стоят две тарелки с кашей. Увидев
приближающегося внука, Старая Кхе помахала ему рукой. - Ямо! - позвала она, - идите с Эджо сюда, ваша каша стынет! - Бабушка, - весело сказал Ямо, подбегая к ней, - посмотри, кого я встретил по дороге. Это Ули. Она сидела на камне и пела. - Здравствуйте бабушка, - сказала подошедшая к этому моменту Ули.
- Здравствуй, - улыбнулась Старая Кхе, - прости, что не приготовила
тарелку для тебя. Я ведь чувствовала, что сегодня Ямо вернется не один.
Но не приготовила. Нездоровится мне что-то. - Ничего-ничего, - поспешила успокоить ее Ули, - я не голодна. Вы отдыхайте. - Там, на плите стоит чугунок с кашей, я сейчас тебе тоже положу, - сказала Кхе и закашлялась. - Вы отдыхайте, - повторила Ули, - я сама. - Нет, - сказал старуха, - пусть лучше Ямо пойдет. Сходи Ямо. Ямо послушно кивнул и скрылся в доме. Старая Кхе ласково посмотрела ему вслед. Затем повернулась к Ули. - Он такой хороший, мой Ямо. Правда ведь? - спросила она. - Правда. Кхе пристально посмотрела прямо в зеленые глаза Ули. - Я знаю, ты здесь не случайно. Ули едва заметно кивнула и молча села рядом со старухой. - Кто ты?- спросила Кхе.
Ули грустно улыбнулась и снова ничего не ответила. Ее волосы, цвета
весенней листвы, весело трепетали от ласковых прикосновений ветра, то
поднимаясь, то снова падая на плечи. Кхе долго смотрела на них, затем
повернулась к реке. Она помнила, что когда-то ветер так же играл и с ее
волосами. Теперь же они неподвижно лежали под туго перетянутой
косынкой, словно сухая трава в сентябре. - Молодость... - чуть слышно прошептала Кхе. Ули вновь ответила улыбкой и их взгляды встретились.. - Но почему именно сегодня? Почему ни вчера и не завтра. Почему сегодня? Ули пожала плечами. - Наверное, потому что вам больше не о чем петь. - Да, - грустно сказала Кхе, - глупо слушать дважды одну и ту же песню. Это скучно. - А мир не может быть скучным. - Не может. Ули ласково взяла старуху за руку. - С Ямо теперь будет всё в порядке, - тихо сказала она. Кхе подняла голову. - Он будет счастлив? - спросила она. - Он уже счастлив. Кхе улыбнулась и закрыла глаза. Когда Ямо вернулся с кашей, Эджо уже доедал свою тарелку. - Ули, вот твоя тарелка. - Спасибо тебе, Ямо. Он осмотрелся. - А где бабушка? Ули села на скамейку и погладила Эджо. - Бабушка ушла, - тихо сказала она. - Куда ушла? - Она ушла к роднику. - Зачем? - спросил Ямо, садясь рядом с Ули. - Она сказала, что хочет отыскать в запахе родниковой воды запах ветра и дождя, так как отыскал его ты сегодня утром. Ямо улыбнулся и начал есть кашу. - А скоро она вернется? Ули пожала плечами. - Я думаю, как только найдет, что ищет. А пока с тобой буду я. Ямо посмотрел на Ули. - Вот здорово! - сказал он, - мне так радостно! Мне легко. И хочется прыгать. Отчего так? Я и сам не знаю! - Просто ты счастлив, - сказала Ули. И повернувшись к старой вербе, она тихонько запела. Ямо перестал есть и стал слушать песню Ули. Эджо лежал рядом с ними и смотрел на ветку смородины, на которой утром сидел жаворонок.
|