Обращение к детям и взрослым

Вы, конечно, возразите, что никаких кошмариков на свете не существу-ет. И я с вами соглашусь. Но соглашусь только тогда, когда вы скажете мне, кто же это вздыхает тёмной ночью в углу и не даёт спать? И что же такое белое вдруг мелькнёт перед глазами и обдаст прохладным воздухом? А может быть, вы знаете, почему так неожиданно появляется плохое на-строение и хочется плакать? Или почему вдруг средь бела дня неожиданно клонит ко сну? Что же вы молчите? Не знаете ответа? А я вам точно скажу: во всём виноваты они, кошмарики.

КОШМАРИКИ ВСТРЕЧАЮТ НОВЫЙ ГОД

В старом шкафу что-то прошуршало, тяжело вздохнуло, затем чей-то сер-дитый голос громко проскрипел:
- Ах вы, оболтусы! Ах вы, дармоеды! Мерзкие тунеядцы! Совсем разучи-лись работать!
Это говорила Главная из кошмариков. Кошмарики – это маленькие суще-ства, которые пугают детей. Эти существа друг на друга нисколько не похо-жи. Самая главная из них, конечно, Жуть. У неё такой страшный вид, что, взглянув на неё, можно остаться заикой на всю жизнь. Её зелёные лохмотья топорщатся в разные стороны, в больших серых глазах кипит злость. Когда Жуть свирепеет, то начинает трясти косматыми лохмотьями и размахивать серыми лапами. Голос у неё хриплый, крикливый. И смотреть на неё страш-но, просто жуть. И боятся её не только дети, но и сами кошмарики.

Шип круглый и колючий. Когда он сердится или пугает кого-нибудь, из него мгновенно выскакивает много длинных острых иголок, которыми мож-но не только нагнать страху на кого-нибудь, но и больно-больно уколоть. Лапы Шипа похожи на тоненькие веточки.
Соня похожа на маленькое розовое облачко. Соней её называли потому, что она могла легко усыпить любого непоседливого ребёнка. Сама она, ко-нечно, тоже спала, спала много и где попало: на подоконнике, под диваном, на столе, за батареей. Вообще, где сон сморит её, там она и засыпает.
Вампик похож на большую синюю каплю воды и, как вампир, высасывает из детей (нет, не кровь) весёлое настроение. Встряхнувшись, он превращает-ся в тысячу мелких частиц, которые невозможно разглядеть. Когда ребёнок вдыхает в себя эти капельки воды, у него невольно пропадает хорошее на-строение. И даже самый жизнерадостный малыш становится плаксой и зану-дой.
Привидешка - обыкновенное привидение, с пустыми глазами и пустым ртом. Его любимое занятие – летать и пугать детей.

Жуть, потрясая своими зелёными лохмотьями, продолжала кричать на кошмариков:
- Это кошмар какой-то! Даже дети перестали их бояться! Ну, что молчите?
В наступившей тишине раздалось чьё-то беззаботное похрапывание:
- Хр-р, фью. Хр-р-р, фью-ю.
Все от ужаса замерли. А Жуть, услышав чей-то наглый храп, взорвалась от возмущения:
- Это кто посмел спать во время Кошмарного собрания?
Кошмарики съёжились от страха. Ой, кому-то сейчас попадёт!
- Где Соня? Опять спит? Соня! – закричала Жуть.
В дальнем углу пыльной полочки приподнялась старая фетровая шляпа, из-под неё выползло розовое облако и, беззаботно чихнув, захлопало сонны-ми глазами:
- А? Что? 

У Жути от злости перекосило лицо, и она прошипела:
- Ты что должна делать?
Соня растерянно пробормотала:
- Детей усыплять. Днём. Чтобы ночью не спали.
- Вот именно! - закричала Жуть, - а ты? Ты сама спишь днём и ночью! Кошмар какой-то!
Вампик тихо булькнул:
- А Привидешка? Его тоже нет.
- Сейчас он будет, - сердито ответила Главная.
И тут из-под полки, на которой проходило собрание, вылетело что-то бе-лое и метнулось к Жути. Это был Привидешка. 

Он подлетел к Жути, прильнул к её уху своим пустым ртом и что-то про-шелестел. Когда он кончил говорить, Главную нельзя было узнать: она мгно-венно преобразилась. В прищуренных глазах – блеск. Густые брови – враз-лёт. Осанка – боевая. Потирает Жуть свои серые лапы и весело говорит:
- Итак, кошмарики, начинается весёлая жизнь. Нам предстоит интересная работа. А ну, всем слушать меня внимательно! В квартире № 5 живёт Петя Ломакин. Родители и соседи отдыхают только тогда, когда он спит. Соня, принимайся за работу! Петя не должен спать по ночам. Пусть днём отсыпа-ется, а потом хоть на ушах ходит. Соня! Проснись! Повтори!
- Квартира № 5. Петя Ломакин! - выкрикнула Соня и, стараясь не моргать, испуганно таращила большие глаза на свою начальницу.
Затем очень медленно прикрыла их и тут же уснула.
Жуть угрожающе махнула лапой и продолжила:
- В квартире № 8 девочка Вика собирается сшить младшему брату костюм клоуна на Новый год. Ты понял, Шип?
- Да, - с готовностью ответил Шип, - помогу шить. Будет им клоун.
И захихикал.
А Жуть продолжала своим крикливым голосом:
- В квартире напротив них живёт Лариса. Она очень любит читать стра-шилки. Привидешка, отправишься к ней и покажешь самые настоящие стра-шилки. Чтобы её от ужаса трясло и подкидывало.
Ужасающая улыбка застыла на белом лице Привидешки. Пустые глаза смотрели на Главную, не мигая.
Нахмурив свои густые брови, Жуть со злостью пробормотала:
- Есть в этом доме очень противная девчонка. Ух, как она меня бесит! Та-кая уж весёлая, такая уж вежливая. Просто кошмар какой-то! К ней отпра-вишься ты, Вампик. Высосешь у неё всю вежливость. Пусть поплачет и она, и её родители.
Оглядев кошмариков жутким взглядом, Главная сказала:
- Итак, устроим всем самый настоящий кошмар. А теперь – за работу!

Дворник Афанасий жил один. Он был добросовестный дворник. Летом подметал двор, следил за порядком. А зимой убирал снег и посыпал дорожки песком.
- Это чтобы у меня во дворе не было сломанных рук и ног, - говорил он.
Сломанных рук и ног не было. Только был разбитый нос у Пети Ломаки-на. Как-то раз вышел он во двор на коньках, хотел разогнаться, но не тут-то было: растянувшись во весь рост, он носом уткнулся в песок.

Вот у этого самого дворника Афанасия в шкафу поселились кошмарики. Только он об этом даже не подозревал. Эти маленькие существа держат в тайне своё место жительства и могут поселиться в любом доме, в любой квартире.
С некоторых пор дворник Афанасий слышал какой-то шорох в шкафу. Шуршит и шуршит. А вдруг это крыса или таракан? И не то, чтобы он боял-ся, просто не любил их. На всякий случай он открыл шкаф и побрызгал дих-лофосом. Хорошо побрызгал, не пожалел отравы, лишь бы не шуршало. А сам весь день снег убирал на свежем воздухе, чтобы самому не задохнуться. Благо, снегом так и засыпало дорожки. Дворник Афанасий уберёт его, а он снова падает. И так весь день.
До наступления темноты запах дихлофоса выветрился, но в шкафу кто-то стал отчаянно чихать на разные голоса:
- Ап-чих!
- Чих-чих!
- Апчи-хи-хи!
И так всю ночь.
Дворник Афанасий во время собрания кошмариков снег убирал. И так ус-тал, что решил дочистить дорожку на следующий день. «Работа не волк, - подумал он, - в лес не убежит». И только зашёл в свою квартиру, как кто-то как гаркнет в шкафу хриплым голосом:
- …всем самый настоящий кошмар. А теперь – за работу!
Удивился дворник Афанасий, но без промедления пошёл снова во двор работать. Очень уж знакомым показался ему голос. Не Зоя ли Матвеевна за ним следит? Она начальник ЖЭК. Но только почему голос раздался из шка-фа? Дворник Афанасий был, конечно, грамотный. Телевизор смотрел по ве-черам. Он знал про шпионские дела. И про то, что существуют камеры сле-жения, тоже знал. Зоя Матвеевна, видимо, у него в квартире такую же камеру установила.
И стал с этого дня дворник Афанасий ещё усерднее работать.

Поздний вечер. За столом сидит девочка и с жадностью читает книгу «Жуткие истории». Слева падает на стол свет от настольной лампы. По углам комнаты затаились серые тени.
«Вдруг наверху раздался громкий вопль. Надя юркнула под одеяло. Но даже под одеялом она слышала, как вслед за воплем раздался зловещий хо-хот».
Как хорошо написано! Лариса с наслаждением зажмурила глаза. Она представила, как тёмной ночью в огромной пустой школе маленькое сердце первоклассницы замирает от страха. Жаль, что в жизни такого не бывает.
«Он пронёсся по верхнему этажу, скатился вниз по лестнице и замер. И снова мёртвая тишина».
Вот здорово! Идёшь ночью по школе, и вдруг… Затаив дыхание, Лариса продолжала читать.
«Вокруг неё сгущались тени, становились зловещими, колыхались, протя-гивали к ней длинные руки».
Здорово написано! Бывают же у кого-то в жизни приключения!

Вдруг по комнате с тихим шумом пронёсся ветерок. Что это? Лариса не-хотя оторвалась от книги и оглянулась. Смотрит, чья-то белая тень прибли-жается к ней по воздуху. Девочка подумала: «Начиталась страшилок, уже мерещится». Повернувшись к столу, она стала читать дальше. Вдруг свет один раз мигнул, второй раз мигнул и потух. Плотная тьма обступила девоч-ку со всех сторон. Но Лариса не испугалась. Подумаешь, темно! Она сердито топнула ногой. Ну что такое? То тени мелькают, то свет гаснет. Не дадут книгу дочитать!
От такой досады девочка схватила что-то белое, мелькавшее перед глаза-ми, и швырнула на пол.
Неожиданно раздался тонкий писк, и тут же зажглась лампа. Лариса вздохнула с облегчением и, чтобы ничто больше не отвлекало её, продолжи-ла чтение вслух: «Плач раздавался из коридора первого этажа, и поэтому На-дя, уже смелее, не раздумывая, направилась туда. Она шагнула в коридор и остановилась. Плач внезапно стих».
Вдруг откуда-то из-под стола донёсся тихий голос:
- Ой, боюсь-боюсь.
Показалось? Посмотрела Лариса по сторонам, заглянула под стол, но ни-кого не увидела и стала дальше читать: «Что-то ужасное надвигалось на де-вочку, она понимала, что надо бежать, но ноги будто приросли к полу».
- Ой! Боюсь! Боюсь! – снова прошелестело.
Девочка снова посмотрела по сторонам и громко спросила:
- Ты чего боишься?
- Там страшное. Боюсь, - ответил кто-то.
- Где страшное?
- В книге.
Лариса рассмеялась:
- Это же рассказ. Его писатель придумал. А ты кто? Не прячься, иди ко мне.
Из-под стола вылетело белое привидение и уставилось на девочку тёмны-ми глазищами.
- И кто ты? – удивилась девочка.
- Я привидение. Зовут меня Привидешкой.
- Если ты привидение, почему боишься? – ещё больше удивилась Лариса.
- Я вообще-то ничего не боюсь. Но в этой книге такие ужасы описаны.
- Иди ко мне. Дальше читать или нет?
- Конечно, читай. Интересно, что будет с этой Надей. Только я рядом с то-бой буду сидеть.
Привидешка уселся под настольную лампу и, уставившись на Ларису своими пустыми глазами, приготовился внимательно слушать жуткие исто-рии.

- Вика, - просил младший брат, - ну сшей мне костюм клоуна. Я же тебя давно прошу.
- Вадик, успею. Потом, - пыталась отговориться сестра. Ей очень не хоте-лось возиться с иголкой и нитками.
Но брат не унимался:
- Ты всегда так. Прошу тебя, сшей. Скоро Новый год, а у меня костюма нет.
- А зачем тебе шить? И почему именно клоуна? Попроси маму, она тебе любой костюм купит.
- Не надо покупать. В магазине все одинаковые. Виталька будет челове-ком-пауком, Славик тоже будет человеком-пауком, и Косте купили такой же костюм. У нас в группе все мальчики человеки-пауки. А я не хочу, как все. Сшей мне костюм клоуна.
- Хорошо, - вздохнула Вика, - неси иголку, нитки, ткань. Что там надо, всё неси.
Вскоре в комнате на диване расположилась швейная мастерская. И работа закипела. Вадик вдевал в иголку нитку, подавал ножницы. Вика усердно ши-ла, тихонько напевая.
- Ой, - вдруг вскрикнула она, уставившись на левую руку, на указательном пальце которой появилась капелька крови.
- Вика, больно? – спросил Вадик, сочувственно заглядывая сестре в глаза.
- Нет, всё нормально.
И она продолжала шить. Но вскоре снова ойкнула и отбросила иголку.
- Что? Опять? – спросил Вадик с испугом.
- Ты где взял иголки? И вообще, откуда эта игольница? - раздражённо ответила сестра.

Братишка виновато поморгал глазками и ответил:
- На столе взял.
- Но у нас такой нет. Принеси нашу игольницу из шкафа.
Вадик так и сделал. А потом осторожно взял в руки бурую подушечку с иголками. И что же с ней делать? Он пошёл в коридор, достал из тумбочки набор инструментов. Что взять? Отвёртку? Стамеску? Или щипцы? Но потом решил, что молоток больше подойдёт. Его сестра пострадала из-за неизвест-но откуда взявшейся игольницы, и теперь Вадик отомстит за неё. Он размах-нулся и с силой ударил по игольнице.
- Ой! Больно! Очумел, что ли? – крикнул кто-то.
- Вика, это ты кричишь? – повернувшись в сторону комнаты, громко спросил мальчик.
- Нет, Вадик, я не кричу. Я шью, - ответила Вика из комнаты.
Недоумённо пожав плечиками, Вадик снова замахнулся молотком. Вдруг игольница качнулась и превратилась в шар, утыканный длинными острыми иголками. Лапы-ветки воинственно растопырились в разные стороны. По-слышался чей-то возмущённый голос:
- Я кричу! Мне больно! А этот болван долбит меня. Чего уставился? Я про тебя говорю.
Вадик, виновато заморгав глазами, спросил:
- А ты кто?
- Я кошмарик Шип. Ну, как? Страшно стало?
- Нет. А что, должно быть страшно? – спросил мальчик.
- Конечно. Тебя должно затрясти от страха, ты должен был под стол за-браться или с диким криком убежать к своей сестре. Но, похоже, что ты ни-чего не боишься.
- Ещё как боюсь. Вчера разбил дорогую вазу, и так напугался. Маму.
Шип с интересом спросил:
- Значит, твоя мама страшнее меня?
- Нет, она не страшная. Только когда я что-нибудь разобью, всегда маму боюсь, - ответил Вадик.
- Значит, она всё-таки страшнее меня, - решил Шип.
Вадик присел перед ним на корточки и спросил:
- Хочешь шоколадку? С горячим чаем?
- Хочу, - обрадовался кошмарик.
В комнате на диване сидела Вика и шила братишке костюм, при этом она беззаботно напевала весёлую песню. А в это время маленький Вадик сидел в кухне за столом напротив Шипа, который смачно жевал шоколадку, хлебал горячий чай и жмурился от удовольствия.

В квартире № 5 грохотала музыка, от которой отчаянно раскачивалась люстра и весело подпрыгивал в кухне холодильник. Петя, сидя на стуле и держа швабру наперевес, мчался в атаку, громким голосом стараясь перекри-чать музыку:
- Ура! Вперёд! В атаку!
Грохотала музыка. Вопил Петя. От всего этого соседи потихоньку сходи-ли с ума.
И тут Петя остановился, он увидел на диване розовую подушечку. Откуда она взялась? И почему он раньше не заметил её? Протянув руку, он дотро-нулся до неё, и вдруг глаза у него стали слипаться. Широко открыв рот, мальчик зевнул. И тогда он решил немного передохнуть, устроить привал. Ведь солдатам это просто необходимо. Петя знал, что он был хорошим сол-датом, отчаянным, как Рембо. Но тут он вспомнил, что враг ещё не разбит, схватив розовую подушечку, с силой бросил её в кресло и закричал:
- Ура! Бомба летит! Та-та-та!
В кресло со свистом летели тапки, книги, игрушки. Грохотала музыка. Кричал Петя. Вскоре враг был разгромлен – не вынес такой атаки. Но кто же так плачет? Тихо, жалобно плачет. И нет никакого врага, есть кресло. Но оно же плакать не может! Петя уже большой, ему скоро будет шесть лет. И он знал, что мебель не плачет. Он подошёл к креслу, из-под груды тапок и книг достал розовую подушечку. Та хлопала голубыми глазищами и тихо плакала.
- Почему ты плачешь? Тебе больно? – удивлённо спросил мальчик.
- Конечно, больно. Тебе бы так.
И она снова горько зарыдала.
Впервые в жизни мальчик растерялся и виновато пробормотал:
- Не плачь. Я больше не буду.
И услышал в ответ:
- Как это не плачь? Мне больно. И я хочу спать. А музыка кричит! Ты кричишь! Тапки летят!
И розовая подушечка залилась слезами:
- А-а-а!
Пете стало стыдно. Выключив музыку, он присел на край дивана и стал неумело качать подушечку. Вскоре та всхлипнула, закрыла глаза и уснула у него на руках.
И стало так тихо, что было слышно, как об оконное стекло бьётся назой-ливая муха.
В тишину ворвался тревожный дверной звонок. Петя тихонько отворил дверь и увидел перед собой соседей. Широко открыв глаза, они подозритель-но посмотрели на него и спросили:
- Петя? Что случилось? Почему у тебя так тихо?
- Я… Я… Я решил отдохнуть, - ответил мальчик.

- Бабуля! Как вкусно пахнет! Что ты печёшь? Ой, мои любимые ватрушки, - прошептала радостно девочка.
- Скоро будут готовы. Ты, Танюша, пока иди в комнату, я потом позову тебя, - так же шёпотом ответила бабушка.
Девочка, тряхнув пышными волосами, побежала в свою комнату.
В коридоре зазвонил телефон. Таня быстро схватила трубку, которая ма-миным голосом спросила:
- Танюша, папа спит? Пусть спит. Я сейчас приеду. Что тебе привезти?
- Мамочка, я мандаринку хочу.
- Хорошо, будет тебе мандаринка.
Танюша от радости захлопала в ладоши. Тихо захлопала, чтобы не разбу-дить папу, который утром приехал из командировки и теперь отдыхает.
Девочка очень любит своих родных. У папы сильные руки; когда он под-кидывает дочку к потолку, та визжит с диким восторгом, зная, что он её пой-мает, не даст упасть. Мама всегда весёлая, покупает Танюше сладости. Ба-бушка добрая, сказки рассказывает и вкусные пирожки и ватрушки стряпает.
Девочка села на диван и радостно улыбнулась. Она не видела, как на неё насмешливо посмотрела электрическая розетка и выдавила большую голу-бую каплю воды. Это был Вампик. Он булькнул и рассыпался на тысячу мельчайших капелек, очень вредных для детей.
Звякнул ключ, хлопнула входная дверь. Тут же раздался мамин весёлый голос:
- Танюша, ты где? Маму встречай.
Но Таня не выбежала навстречу своей маме, как обычно. Она сидела, на-супившись, в комнате на диване и тихо бурчала:
- И чего кричит? Папа спит, а она кричит.
- Танюша, - раздалось снова, - я пришла. Встречай меня.
Девочка даже с места не сдвинулась, только ещё больше нахмурилась:
- Каждый день встречай и встречай. Надоело уже.
В дверях комнаты появилась мама и удивлённо спросила:
- Танюша, что с тобой?
- Ничего, - отвернувшись, недовольно ответила девочка.
- Как это ничего? Я же вижу, что-то случилось.
- Ну, конечно, я бабушку просила. А она… - немного подумав, сердито сказала Танюша.
- А что я? – в комнату заглянула бабушка.
- Ты не купила мне мороженое, - посмотрев на неё исподлобья, ответила внучка.
- Когда же это было? – ахнула бабушка.
- Вчера.
- Танюша, я же купила мороженое. С орехами. Или ты забыла? И пломбир купила, - недоумевала бабушка.
Внучка упрямо повторила:
- Ничего я не забыла. Всего два купила, а третье мороженое не купила.
- Как тебе не стыдно! – сказала мама, - вспоминаешь, что было вчера. На бабушку наговариваешь. Ты бы ещё вспомнила, как я тебе в прошлом году не купила шоколадку.
- Не купила?! – возмущённо вскрикнула девочка, - вот видишь, и ты не купила. Вы меня не любите!
И она в голос заревела.
- Тише, папа спит, - пыталась успокоить её мама.
- Не надо папе спать. Пусть посмотрит, как его дочку обижают. А-а-а!
Мама с бабушкой переглянулись и вышли из комнаты, захлопнув дверь.
Одной плакать неинтересно. И девочка сразу же замолчала.
- Бульк-бульк, ы-ы-ы, - вдруг услышала она.
Смотрит, а перед ней большая капля воды. И глаза живые.
- Это ты булькаешь? – спросила Танюша.
- Да, я. И булькаю, и плачу.
- Плачешь-то почему?
- Тебя, дурочку, жалко.
- И мне себя жалко. Давай вместе плакать. А-а-а!
- Давай, ы-ы-ы. 

За кухонным столом сидели взрослые и пили чай. Папа сказал:
- И как она умудряется плакать на разные голоса? Раньше не слышал та-кого.
- А раньше она и не плакала, - возразила мама.
Бабушка добавила:
- Надо же, мороженое придумала.
Папа встал из-за стола и решительно пошёл в комнату.
- И долго собираешься голосить, барышня? – спросил он у дочери.
- Вот, папа, у тебя дочку обижают, а тебе и дела нет. А-а-а! - ответила ему дочь.
- Ладно, ты ещё поплачь. Слёз-то, наверно, много накопилось. Я позже за-гляну.
Тихонько притворив дверь, папа ушёл.
- Никому я не нужна! А-а-а! – плакала девочка.
- Никому мы не нужны, ы-ы-ы! – вторил ей кошмарик.
Поплакали они ещё немножко. Устали плакать. Девочка, жалобно всхли-пывая, спросила у Вампика:
- Надоело плакать?
- Если честно, надоело. А тебе?
- И мне надоело.
- Давай, я буду загадки загадывать, а ты будешь их отгадывать, - предло-жила Танюша.
- Давай! – радостно булькнуло в ответ.
- Слушай. Днём спит, ночью летает и прохожих пугает. Кто это?
Вампик уверенно сказал:
- Кто же этого не знает!? Это наш Привидешка.
- Что за Привидешка?
- Ну, наше привидение, мы зовём его Привидешкой. Он по ночам летает и всех пугает. Как только ты начала говорить, я сразу подумал, что он. Точно, он.
Пожав плечиками, девочка неуверенно проговорила:
- Хорошо, пусть будет он. А теперь слушай другую загадку.
- Ты мне потруднее загадывай, а то неинтересно отгадывать.
- Фырчит, рычит, ветки ломает, пыль поднимает. Людей с ног сбивает. Слышишь его, но не видишь его.
- Немножко не так, - возразило маленькое существо.
- Почему это?
- Надо: слышишь её, но не видишь её. Это наша Главная.
- Что ещё за Главная?
- Жуть.
- Жуть в смысле ужас?
- Да, в смысле и ужас, и страх такой невыносимый, что хочется зарыться глубоко в землю от неё. Ещё загадай. А то я так легко отгадываю.
Танюша растерянно похлопала глазами и пробормотала:
- Я… Я больше не знаю.

В старом шкафу дворника Афанасия зловещая тишина. Жуть, сдвинув лохматые брови, обводит сердитым взглядом кошмариков. Те виновато пря-чут глаза, отворачиваются.
Прошло много времени, прежде чем Главная громко прохрипела:
- Кошмар!
И опять зловещая тишина. Только за дверцей шкафа раздавались тяжёлые шаги хозяина квартиры.
Наконец, Жуть снова прохрипела:
- Вы все с треском провалили задание. Как могло такое случиться? Это просто кошмар! Говори ты, Соня!
- Я…, - тихо сказала Соня, стараясь смотреть в сторону.
И замолчала. Потом ещё тише добавила:
- Выполнила задание.
- Ага, выполнила! Ты же сама уснула на руках негодного мальчишки. Это так ты справилась с заданием? Ты же кошмарик! А это значит, при одном взгляде на тебя все должны спать наповал!
- Но…
- Что но? Что ты ещё придумала!
- Меня никто никогда не укачивал на руках, - прошептала Соня.
- А ты и обрадовалась. Её, видите ли, никто не укачивал. Просто кошмар! Да ты сама спишь, где попало!
Жуть перевела свой мрачный взгляд на Шипа, и тот сразу же съёжился, убрал свои колючки.
- А ты, Шип? Надо было такое устроить, чтобы дети никогда не взяли в руки иголки. Чтобы всю жизнь помнили!
- Но Вадик угостил меня шоколадкой. Она такая вкусная, - тихо сказал Шип.
- Из-за какой-то шоколадки ты провалил задание! Жевал бы себе паутину по углам. Просто кошмар какой-то! А ты? – повернулась Жуть к Привидешке.
Тот от ужаса закрыл пустые глаза и пробормотал:
- Мне никто никогда не читал ужастики.
- Да ты сам ужастик! Самый настоящий ужастик. От твоего вида все дети и взрослые должны содрогаться. Должны приходить в трепет. Эх, вы. Кошмарики называетесь. Что у тебя, Вампик? Почему ты расплакался?
- Я не могу… Я не хочу… Мне её жалко. И вообще, она знает столько за-гадок!
- Кошмар! Ужас! Просто жуть какая-то! – прошипела Главная и задохнулась от возмущения.
Снова наступила тишина.
И если бы в этот момент дворник Афанасий заглянул в свой шкаф, то он увидел бы на самой верхней полке несколько мрачных теней.

Но он ходил по квартире и тяжело вздыхал: из комнаты в коридор, из ко-ридора в кухню, затем снова в коридор, и опять в комнату. Вот он остановил-ся и заговорил вслух, сам с собой. Такое бывает у одиноких людей.
- Эх, у всех людей сегодня праздник. А у меня ни гостей нет, ни ёлки. Ка-кие могут быть гости, если даже праздничного стола нет.
Громкий стук в дверь обрадовал его, и он поспешил в коридор.
- Кто же это решил проведать меня в новогодний вечер?
Увидев Петю Ломакина, дворник Афанасий радушно пригласил его:
- А, это ты, Петя? Заходи.
Мальчик, протянув поднос с тортом, сказал:
- Дядя Фоня, мама тебе торт передала. Мы тебя с Новым годом поздравля-ем.
Дворник Афанасий обрадовался:
- Спасибо, Петя. И маме передай спасибо.
Только он закрыл дверь, как кто-то опять постучал.
- Забыл чего, Петя? – сказал дворник Афанасий, выглянув на лестничную площадку.
Но за дверью стояла соседская девочка.
- А, Танюша. Здравствуй.
- С праздником, дядя Фоня. Бабушка пирожки тебе передала, с капустой.
- Мои любимые! – вскрикнул радостно дворник Афанасий, - вот спасибо бабушке.
Танюша радостно улыбнулась и убежала. А дворник Афанасий положил угощения на стол, смотрит на них и улыбается.
- Всё-таки хорошие жильцы в нашем доме.
Вдруг нетерпеливо затрещал звонок. Дворник Афанасий поспешил к две-ри, за которой стояли Вика и Вадик. Только они протянули соседу банку с вишнёвым компотом, как сверху раздалось:
- Дядя Фоня, подожди!
Легко прыгая по ступенькам, подбежала Лариса и сунула в руки соседа книгу.
- Читай, дядя Фоня, это страшилки. Я их уже прочитала. Ужас до чего ин-тересные!
- Обязательно прочитаю. А то такая скука бывает!
Проводив детей, дворник Афанасий бодренько передвигался по дому и весело говорил:
- У меня почти настоящий Новый год. Только ёлки нет. И гостей.
В старом шкафу сидели кошмарики и молча слушали весёлое бормотание дворника Афанасия. Четыре пары глаз умоляюще смотрели на Главную.
- Чего уставились? Не хочу! – недовольно сказала та и отвернулась.
Но глаза продолжали жалобно смотреть. Большие голубые глаза Сони. Чёрные, как бусинки, глазки Вампика. Пустые глаза Привидешки. И круглые глаза Шипа.
- Чего смотрите, говорю? – прохрипела Жуть, бросив на них хмурый взгляд, - никогда этому не бывать. Честное кошмарное слово. Никогда!
И решительно добавила:
- Я же вам не дерево.
Но глаза продолжали смотреть на неё умоляюще. Через несколько минут Жуть проговорила неуверенно:
- Ну, если только один раз, и больше никогда.
Старые дверцы шкафа распахнулись. Оттуда вместе с клубами пыли, ве-село чихая, высыпали кошмарики и помчались к хозяину квартиры. Тороп-ливо подпрыгивая, Жуть решительно размахивала зелёными лохмотьями. За ней, громко булькая, спешил Вампик. Шип перекатывался по полу, негромко постукивая длинными иглами. Позади всех шла, не спеша, Соня. Привидеш-ка плавно плыл по воздуху, делая круги над своими друзьями.
Дворник Афанасий увидел их и остолбенел. Немного погодя опомнился и спросил:
- И что вы за народ?
- Кошмарики! – дружно ответили они ему, - мы к тебе в гости.
- В гости? – обрадовался дворник Афанасий, - тогда прошу к столу. Но вы такие маленькие! Ладно, садитесь на стол. У меня ещё никогда не было таких гостей, которые сидели бы на столе.
Когда кошмарики шумно расселись на столе, он спросил у них:
- И как вас зовут, кошмарный народ?
- Вампик, - булькнул один.
- Шип, - выкрикнул другой, колючий.
- Соня, - моргнуло большими глазами розовое облачко.
- Привидешка, - тихо прошелестело.
- Жуть, - тряхнула зелёными лохмотьями Главная.
- Действительно, жуть, - согласился хозяин, - а меня зовут…
Его перебил дружный возглас кошмариков:
- Дядя Фоня!
- Верно. Вот здорово, гости у меня есть. Угощение для гостей тоже есть. Только ёлочки не хватает.
Кошмарики переглянулись и весело хихикнули.
- Будет тебе ёлочка, - прохрипела Главная. 

Она отошла на другую сторону стола, тряхнула своими зелёными лох-мотьями и превратилась в пышную ёлочку. Дворник Афанасий так и ахнул.
- Вот спасибо-то. Никогда у меня ещё не было такой красивой ёлочки.
Вампик весело булькнул, и на ёлочке появились десятки разноцветных шаров.
- Сегодня у меня настоящий Новый год, - дрогнул голос хозяина кварти-ры, - спасибо вам, кошмарики.