Сказка про Хрюка Поросёнкина и любовь

Лето на исходе. Август на дворе, берёзы первые золотые листья роняют, а Курочка – Пеструшка двенадцать цыплят высидела. Ходит теперь по двору важная – преважная: каждое пёрышко дыбом, голову пригнула, крылья растопыренные землю скребут. Ходит да приговаривает: «Квок! Квок! Сюда детушки. Квок! Квок! Не отставайте, милые». Вокруг квочки цыплята суетятся. И траву щиплют, и песок гребут, и под ноги лезут, и маманю за перья дёргают. Всё им интересно, всё непонятно. Да и сами цыплята интересные – преинтересные: тут и чёрный, тут и белый, и в пятнышках, и в крапинку, и серый, и красный, и коричневый, и в полосочку, и всякий, всякий, всякий. И каждый только на себя похож. Пеструшка ступает осторожно, землю гребёт старательно, червей ловит, малышей угощает: «Квок! Квок! Ко мне, детушки! Квок! Квок! Кушайте, маленькие!»
Голос у квочки сладкий – пресладкий, а глаза злые – презлые. Утром она против хозяйкиной руки повоевала, - хозяйка цыплятам корм в мисочке поставила. Недавно Пса в будку прогнала, – тот близко к малышам подошёл. Теперь Кота ждёт. Знает Пеструшка, что не утерпит домашний лакомка, обязательно придёт на деток её, сладеньких посмотреть.
А вот и Кот. Крадётся в тени забора тихонечко – тихонечко. Едва – едва на мяконьких лапочках переступает. Как увидела его Пеструшка, так ещё больше взъерошилась, голову к земле пригнула, да как кинется на Кота! Клюёт его, бьёт крыльями, бранится. На шум Петух прибежал. На подмогу Пеструшке кинулся. Бедный Кот едва вырвался от них, вихрем на столб загородки взлетел. Нос у Кота в крови, шерсть клочьями торчит, глаза горят, хвост по бокам хлещет. Ну, чисто тигр или лев какой! Шипит кот, ругается:
-Дура безмозглая! Навела полный двор мелюзги и никому проходу не даёт! Да кому такие пискуны нужны?! Мне лично, - ни капельки…
Только Пеструшка Кота не слушает. Собрала своих малышей и повела к навозной куче, червей копать. Не до разговоров ей сейчас. Двенадцать крох – двенадцать ртов. И в каждый рот червяка положи. Да не одного! Петух тут же. Если Ворона за цыплятами прилетит – одной Пеструшке не отбиться. Обидно Коту. Нос у него болит, шкура горит, а из будки Пёс скалится:
-Ну, что, бездельник домашний, получил? Это тебе не творог из миски воровать. Любовь – она и всплошную курицу смелой делает.
От слов таких Коту ещё обиднее стало. И откуда только Псу всё известно?! Сегодня, поутру хозяйка свежий творог в миску выложила и отвернулась вроде. Ну, Кот тут как тут. Только к миске пристроился, а хозяйка хвать его за шиворот и из дому прочь, а творог с объеденного края собрала и отдала цыплятам. Но Кот – зверь гордый. Так обиду никогда не спустит, особенно если Пёс про любовь речь завёл. Расправил Кот усы, взбил бакенбарды, глаза прищурил:
-Любовь, говоришь? Не та ли, от которой ты третьего дня цепь порвал, а потом сутки невесть, где шлялся?
Свесил Пёс язык, улыбается. Даже зубы не показал:
-Я – третьего дня сутки прогулял, а ты – весь март месяц.
Зашипел Кот, голову гордо вскинул:
-Я? Никогда! Чтобы я из-за какой-то вертихвостки…
-Ну да?! – Насмехается Пёс. – А я-то тебя огорчать не хотел. Третьего-то дня, под окном этой вертихвостки Полосатый пел…
-Кто?! – У Кота от неожиданной новости голос сел.
-Полосатый, Полосатый, - забавляется Пёс. – И как пел! Любо-дорого послушать! Вертихвостка и заслушалась…
От слов таких Кот аж застонал:
-Невер-р-рная!
-Вертихвостка, - подзуживает его Пёс.
-Да что ты в любви понимаешь! – У Кота от гнева шерсть дыбом поднялась. – Настоящая красавица всегда ветрена и непостоянна! Но он-то! Он! Ковар-р-рный!!! – Рванул Кот когтями в ярости столб раз, другой и бегом по забору к улице. – У-у-у, негодяйская мор-р-рда!!!
Пёс голову на лапы положил, глаза прищурил, – вроде дремлет. Доволен Пёс. Кот теперь не скоро о цыплятах вспомнит. А там, глядишь, они и подросли, не по зубам Коту стали.
Тихо во дворе, спокойно. Всем хорошо. Один Хрюк Поросёнкин грустит – скучает. У Хрюка Поросёнкина всегда так: как время к обеду, так на сердце грусть – тоска. Да тут ещё пёс с Котом о дивных вещах тоскуют: о Любви. Как не загрустить? Ведь, если их послушать, выходит, что у всякой живой твари Любовь есть, и всякая тварь от любви лучше становится. Один он, Хрюк Поросёнкин никого не любит. А жизнь-то проходит! Да тут ещё видит Хрюк Поросёнкин, что хозяйка идёт без ведра с кашей, и так горько ему стало, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А хозяйка, тем временем, надела на руки брезентовые рукавицы и выгнала Хрюка Поросёнкина на двор. Чтобы он чистоту в хлеву наводить не мешал. Опустил Хрюк Поросёнкин от тоски-печали хвостик и побрёл к большой луже в углу двора. Идёт: уши повисли, рыло за землю цепляется, - горюет о жизни своей горькой, безлюбой.
Вдруг видит Хрюк Поросёнкин, отразился в тонкой плёнке грязной воды кругленький такой пятачок, ротик такой славненький с доброй улыбкой, весёлые, чёрные глазёнки и белёсые, длинные ресницы вокруг них. Да кто же такой, красавец писанный? А это он! Хрюк Поросёнкин!
Вот ведь как в жизни бывает. Курица цыплят своих пушистых три недели высиживала. Недоедала, недопивала. Пёс, чтобы на свидание сбегать, железную цепь порвал. Кот, за один взгляд красавицы своей, с соперниками бьется, шкуры не жалея. Ну, не глупцы ли?! То ли дело он! Хрюк Поросёнкин! Ничем не жертвовал, никуда не ходил, а какую любовь нашёл!
Смотрит Хрюк Поросёнкин на своё отражение, и насмотреться не может. И рыльце ему нравится, и щёчки пухленькие, и ножки, и хвостик. И весь он сам себе люб так, что просто сил нет. Любит себя Хрюк Поросёнкин больше всего света белого, больше корытца с кашей, и никого, ради себя, любимого, не пожалеет. А не в этом ли главное, поросячье счастье состоит?!