Маленькая девочка пяти- шести лет стоит на открытой полянке в лесу в русском белом сарафане с каймой, на которой раскиданы красные цветочки, зелёные листочки.
Стоит она и качает люльку-качалку, качает красное солнышко.
Солнышко засыпает – ночь наступает.
Просыпается – рассвет брезжит, день спешит. Качает девочка качалку и день, и ночь, песни поёт: веселые песни – день вокруг ясный; грустные песни – к ненастью.
Поет она разные песни, о разных людях. Оттого, что поёт легко, с чувством, знает о многом.
Знает она и о бабе Горюше, что тяжко ей жить, плохо.
Когда обижали бабу Горюшу, становилась она каменной, а слёзы её текли уже не по щекам, а капали на сердечное блюдечко.
И вот уже блюдце до краев наполнилось слезами.
Стало жалко девочке бабу Горюшу и пропела она: «Ба». И звук этот, словно тёплый солнечный лучик, понёсся сквозь леса, море, реки, горы, деревни, города и ударил по блюдечку. Расплескались слёзы в разные стороны.
А эхо ответило девочке: «Бах».
Снова запела девочка: «Ба». И снова этот звук, словно тёплый солнечный лучик, понёсся сквозь леса, море, реки, горы, деревни, города и ударил по блюдечку. Расплескались слёзы в разные стороны.
А эхо ответило: «Бард».
И вновь запела девочка: «Ба».
Эхо ответило: « Баян».
А затем и слово – «Бас» появилось.
И так девочка пела до тех пор, пока слёз на блюдечке не осталось. Слёз не осталось, зато много слов образовалось: Бах, Бард, Баян, Бас и другие.
А за ними и образы появились. И все по-разному зазвучали.
А бабе Горюше стало легко, легко. Она это запомнила. И когда её обижали, она больше не плакала, потому что не успевала обидеться. Обида разлеталась в разные стороны.
И с тех пор жить бабе Горюше стало хорошо …